Вологодский губернатор Георгий Филимонов о выпивке, «Единой России» и Иосифе Сталине

В сентябре жители Вологодской области избрали нового губернатора — 44-летнего доктора политических наук, заслуженного мастера спорта по кикбоксингу и бывшего референта администрации президента Георгия Филимонова. Одной из его первых инициатив стало ограничение продажи алкоголя: с марта следующего года по будням вологжане смогут покупать выпивку только с 12 до 14 часов. Корреспондент “Ъ” Андрей Прах обсудил с губернатором риски такого подхода, а заодно узнал, почему в его приемной висит сразу шесть портретов Иосифа Сталина.

— Ограничение продажи алкоголя в Вологодской области без преувеличения взволновало всю Россию…

— Я рад, что есть резонанс в других субъектах. Мы идем своим путем: за нами правда, здравый смысл и священная необходимость. У нас 7, 5 тыс. человек в год умирает от последствий употребления алкогольных напитков — это цирроз печени, панкреатит, кардиомиопатия, поножовщина, стрельба, пьяное вождение. В этом году, только по официальной статистике, на 30% увеличилась заболеваемость алкоголизмом. Поэтому меры, которые мы предлагаем, — мягкие и щадящие. Можно будет без ограничений, как и прежде, покупать алкоголь по выходным и праздникам, 24/7 — в ресторанах.

— Почему в будние дни именно с 12 до 14 часов?

— Чтобы прекратили напиваться. Это самые неудобные часы — обеденное время, когда человек должен быть на учебе, тренировке, работе.

Принципиальная задача — не дать возможности приобретать алкоголь ни с утра, ни вечером после работы.

Также не смогут торговать алкоголем магазины в подвалах, с одним входом для посетителей и разгрузки, а также переведенные из жилых в нежилые. Эти условия и ограничение времени торговли больно ударят по «Красному и белому», «Бристолю» и прочим алкомаркетам.

— По данным Росстата, вологжане потребляют 10, 5 л чистого спирта на душу в год. До какой цифры вы хотите довести этот показатель? До нуля?

— Нет, мы все-таки говорим об ограничении, а не запрете на продажу. И мы не первые, есть пример Чеченской Республики (продажа с 8 до 10 часов, потребление — 0, 1 л.— “Ъ”).

— Но у них еще и религия…

— В Чечне самый высокий индекс рождаемости. И мы прогнозируем повышение индекса рождаемости и воспроизводства населения на территории Вологодской области. Нас полностью поддерживает министр здравоохранения Михаил Мурашко, я не слышал ни одного критического комментария или осуждения со стороны руководства администрации президента. Это важно.

— На сколько повысится рождаемость?

— От полутора до двух раз за пятилетку.

— Главный минус любой антиалкогольной кампании — суррогат. Не имея возможности купить «чекушку», люди будут пить «боярышник». Вы просчитали эти риски?

— Конечно, будем купировать продажу суррогатов, будут меры профилактики. Но не идти на эти риски нельзя: слишком перевешивает на чаше весов ультимативный вызов времени. Нужно делать и не бояться или не делать вообще. Если мы пойдем на поводу у алколоббистов, которые начнут размахивать транспарантами «суррогат», «отравление», «большие риски»… А они уже начали. Мне не страшно. Надо действовать. Да, риски есть, но дорогу осилит идущий.

— Алкоголь — это высокомаржинальный товар, благодаря которому магазины держат низкими цены на другие продукты…

— Это второй аргумент алкогольных лоббистов. Есть еще третий — рабочие места. Правительство Вологодской области берет на себя заботу о трудоустройстве всех, кто будет высвобождаться вследствие закрытия алкомаркетов. Они будут переходить в федеральные сети или другие торговые точки. Что касается сальдирования, то люди будут закупаться не в «Красном и белом», а в продуктовых магазинах.

— Но алкоголь продают не только в «Красном и белом».

— Конечно, продукты питания могут дорожать. Будем незамедлительно сигнализировать в ФАС, Минпромторг и Минсельхоз, чтобы оттуда внушали и стабилизировали цены. Чтобы сети не поднимали их, например, выше 5%. Сети слышат, честь им и хвала. Магазины у дома, в шаговой доступности, склонны злоупотреблять, и здесь придется работать в ручном режиме. Да, мы добавляем себе головной боли, но делаем это сознательно.

— Вы уже больше года работаете в Вологодской области (Георгий Филимонов назначен врио губернатора 31 октября 2023 года.— “Ъ”). Идея об ограничении алкоголя пришла к вам явно не спонтанно, почему вы не объявили о ней до выборов?

— По-моему, это очевидно.

— Потому что за вас бы не проголосовали?

— Нет. Я часто говорю нашим уважаемым жителям: комедий не ломаю, на мостик не становлюсь и если обещаю, то делаю, а завышенных обещаний не даю. Всему свое время. Это могло случиться и через год после выборов. Я бы не привязывался к электоральному циклу. Народ видит результат работы и голосует. У нас все по-честному.

— На выборах вас поддержало 270 тыс. избирателей — больше, чем экс-губернатора Олега Кувшинникова пять лет назад (230 тыс.— “Ъ”). Вам было важно превзойти его?

— Явка была беспрецедентная — 49%, потому что мы создали точки роста социальной активности, интереса к политике, всколыхнули общественно-политическую жизнь, которая, к сожалению, напоминала тихое умиротворение со знаком минус. Мы не гнались за цифрами, не состязались с предшественниками, но, как выяснилось, показали лучший результат.

Оппоненты понимают нашу силу, потому что, наверное, впервые на территории субъекта федерации власть идеологична — в силу моего ориентира, сочетающего левый и правый консерватизм.

При этом я представляю патриотическое крыло, которое можно назвать динамическим консерватизмом в «Единой России».

— В феврале вы говорили, что не собираетесь вступать в партию, но всего через три месяца оказались в «Единой России» (ЕР). Вы не боитесь, что из-за таких резких разворотов люди не будут воспринимать ваши слова всерьез?

— Люди реагируют не на слова — они устали от слов, красивых обещаний, сладкоголосых повествований, они видят конкретный результат. Посмотрите в окно: (мы отремонтировали.— “Ъ”) площадь Дрыгина, городские пространства в Вологде и Череповце. Впервые в жизни люди начали ощущать себя как в Москве, Петербурге… Другое дело — какие-то мелкие пакости со стороны оппонентов из числа осколков старых команд, которые при содействии ряда верхов в коммерческом секторе могут вбрасывать в информпространство высосанный из пальца абсолютно необоснованный негатив. Но мы идем вперед не моргнув глазом.

Что касается причин вступления в партию. Первая — это знакомство с Андреем Анатольевичем Турчаком (бывший секретарь генсовета ЕР, сейчас — глава Республики Алтай.— “Ъ”). Ментальный единомышленник, брат, соратник. Я долго не думал, потому что увидел, как рвутся шаблоны: насколько стереотипное восприятие о «Единой России» в массах и насколько содержательный контент в управленческом ядре партии. Она стремительно трансформируется, у нее новое лицо, свежая кровь, другие ментальные установки и ориентиры.

Вторая причина — вступление подспудно дало мне возможность выбить почву из-под ног предыдущей команды и потенциальных оппонентов, забрать у них козырь в виде контроля над партией. Мы установили один центр принятия решений, одну точку входа. В своем управленческом подходе я совмещаю принципы иерархии, умеренной жесткости, армейской дисциплины — с эджайлом, мозговыми штурмами, корпоративными практиками и, главное, принципами вече. Многие решения принимаются за этим круглым столом. Мы называем это не новгородским, а вологодским вече.

— В ноябре прошлого года вы делегировали Олега Кувшинникова в Совет федерации, однако после выборов не стали продлевать его мандат. Какая кошка пробежала между вами?

— В верхней палате нам нужен эффективный человек, лоббист региональных интересов. Из предыдущей команды был подобран кандидат, максимально отвечавший этим критериям, — бывший заместитель губернатора по внутренней политике Евгений Богомазов. Перед своими предшественниками мы по-честному, по-джентельменски все обещания выполнили: год прошел, и у меня было время замерить эффективность работы того или иного коллеги. Я абсолютно зряче предложил такое решение и на уровне руководства получил поддержку и понимание.

— Ваша кадровая политика была одной из самых резких среди врио (постов лишились спикер Заксобрания, мэр Вологды и десятки других чиновников.— “Ъ”)…

— Ничего подобного — прагматичной.

— Прежние чиновники плохо работали?

— Да, плохо. Не соответствовали нашим критериям: мыслили, работали по-старому, в старой системе координат, умиротворенно. При этом добрая половина правительства Вологодской области сейчас сформирована из представителей предыдущей команды: мы помогли им раскрыть потенциал, обеспечили соответствующий профессиональный лифт. И Богомазов, кстати, из их числа. Ничего личного. Никакой предвзятости. Только KPI, сухая оценка, прагматика.

— Отвечая на предыдущий вопрос, вы упомянули происки неких коммерческих структур…

— Не комментирую. Мне кажется, все очевидно: мы сильнее, мы будем идти вперед и будем доводить свое дело до конца. Потому что на нашей стороне здравый смысл и закон.

— В сентябре лесопромышленная компания «Свеза» заявила о намерении сменить юрисдикцию из-за конфликта с региональными властями. Что произошло?

— Это актив «Северстали» (по данным «СПАРК-Интерфакс», ООО «Свеза» на 49% контролируется холдингом «Севергрупп» Алексея Мордашова — основного акционера «Северстали».— “Ъ”) — раз. Во-вторых, компания отказалась участвовать в социально ориентированной работе. Но самое главное — она не стала реализовывать вторую очередь приоритетного инвестиционного проекта по глубокой переработке древесины. Они вложили 6, 5 млрд руб. в первую очередь, поэтому мои предшественники держали под них расчетную лесосеку в 1, 5 млн кубометров леса. И вдруг мы получаем запрос: коллеги, мы не будем делать вторую очередь, рабочие места не будем создавать, соответственно, налоги в регион не будут поступать, а лес нам оставьте. Может быть, не 1, 5 млн «кубов», но 700–800 тыс. оставьте нам, пожалуйста. А для чего вам лес оставлять? Чтобы на корню рубить и кругляк продавать? Так не пойдет. Это противоречит закону.

Если организация выступает с позиции антигероя, с позиции «так всегда было и должно быть так» — нет, ничего подобного.

Центр принятия решений — в правительстве Вологодской области. Не на каких-то предприятиях, а только в правительстве Вологодской области.

Это есть наша идеологема, наша миссия — показать, что власть в регионе работает для людей. Не на крупный бизнес, а для жителей малых городов и поселений, сельских территорий, отдаленных населенных пунктов, крупных городов, людей, которые живут в многоквартирных домах, таких же, как и я… Я вырос в Череповце в небольшой квартирке, и мои родители до сих пор живут в девятиэтажном доме, в подъезде, на который без слез не взглянешь.

— Я насчитал в вашей приемной шесть Сталиных — пять портретов и один бюст…

— Там есть портреты и царских генералов — Скобелева, Ермолова, царей. Упреждая вопрос, объясню. Я воспринимаю историю как единую цепь взаимосвязанных, скованных между собой звеньев исторического процесса. Хватит уже делиться на красных и белых.

И Иван Грозный, и Петр I, и Екатерина II, и Александр III, и Николай II, и Ленин, и Сталин, и наш президент — это все единая история, и мы чтим ее во всем ее величии, цветущей многосложности и трагизме, к сожалению.

Поэтому там портреты не только Ленина и Сталина, но и царских генералов, там Михаил Дмитриевич Скобелев…

— Но он там всего один.

— Нет!

— Два? Но не шесть же. К Сталину у вас какое-то особое отношение?

— Просто есть понимание, что в краеугольный исторический период именно этой неординарной личности мы обязаны и победой в Великой Отечественной войне, и созданием ядерного оружия. Даже если мы принимаем во внимание — а мы обязаны принимать — трагизм того периода и жертвы, нельзя отменить историю, нельзя отказаться от нашего величия и достигнутых результатов.

— А френч, в котором вы всегда ходите, — он сталинский?

— Нет. Это нонконформизм, наличие собственного стиля и дань уважения прошлому. Некоторые мои пиджаки напоминают мундиры гимназистов, другие — мундиры офицеров царской армии. Мой имидж — это некий отсыл к XIX веку, Советскому Союзу на заре формирования новой государственности, который проявился в том числе в имидже Сталина… Вообще, френчи — это английский стиль, который унаследовали китайцы, сделали своим достоянием. Так что это референс и к традиционному китайскому стилю.

— Ваши подчиненные одеваются в одинаковые свитшоты с надписью «Команда Филимонова» и сидят в них прямо на совещаниях. Это не проявление культа личности?

— Их никто не заставляет.

— Есть те, кто не надевает свитшоты?

— Я ни разу не слышал. Думаю, это в первую очередь обусловлено чувством локтя, корпоративной солидарности. Желание разделять ответственность за результаты труда, не на словах, а на деле демонстрировать свою профпригодность и сплоченность. Одежда — это лишь символический атрибут. Никто никого не заставляет. Конечно, замечательно, когда человек исповедует убеждения, ценности, идеалы в унисон с командой. Если ты не целеполагаешь, не целедостигаешь как команда, то, наверное, тебе нечего делать в команде. А если ты разделяешь наши взгляды, то тут и свитшот логично надеть.Источник - www.kommersant.ru Новость добавлена superbiznes
19.11.2024 06:32