Десятипроцентный рост импорта продовольствия в завершающемся году — это мягчайший результат для нашего рынка из всех возможных при той катастрофической засухе, которая потрясла центр страны и Поволжье минувшим летом. От коллапса продовольственный рынок реально спасли устойчивость, приобретенная нашим сельским хозяйством за последние четыре года, а также оперативная господдержка агропромышленного комплекса.

Теперь можно сколько угодно обсуждать, насколько изящным был запрет экспорта зерна, спешно введенный правительством в ходе уборки урожая. Однако факт: абсолютного дефицита на российском зерновом рынке удалось избежать. Хотя, конечно, проблем на нем достаточно. Повлияют ли они на состояние потребительского рынка? Что будет с урожаями в следующем году? На эти и другие вопросы "Российской газеты" ответила министр сельского хозяйства Елена Скрынник.

Российская газета: В прошлом году в это время фуражный ячмень стоил на российском рынке 2, 5 рубля за килограмм. А теперь он у нас стоит восемь рублей. Неужели такой рост цен на корм для бройлеров и поросят не окажет никакого влияния на потребительские цены на курятину и свинину?

Елена Скрынник: Комплекс мер по поддержке пострадавших от засухи регионов способствовал обеспечению субъектов зерном, в том числе фуражным. Помимо дополнительных бюджетных кредитов и прямых целевых дотаций, объем которых в общей сложности составил 35 млрд рублей, был введен льготный железнодорожный тариф для перевозки зерна в Приволжский и Центральный федеральные округа с юга, где имеются его излишки. Объем перевозок в 2010 году составит до 6 млн тонн. Это позволило снизить стоимость зерна для покупателя в среднем на 300-500 рублей на тонну. Принятые меры направлены прежде всего на недопущение роста цен на мясо птицы и свинину.

РГ: Экономисты когда-то говорили: если у нас не вырастет, купим за границей. Но в этом году гречка не выросла, и как только мы захотели купить ее в Китае, она тут же там подорожала.

Скрынник: Во всем мире выросли цены на гречневую крупу. Но при этом мы ей обеспечены.

РГ: И все же, может быть, это сигнал, что какие-то продукты, рынок которых в мире не так уж широк, государство должно запасать?

Скрынник: У нас потребление гречневой крупы составляет 500 тысяч тонн в год. Этот объем был рассчитан, исходя из того, что каждый человек в среднем потребляет 3, 5 килограмма гречневой крупы в год. Это — средняя цифра за много лет. Но, когда возник ажиотаж, кто-то стал скупать по 10 килограммов крупы в месяц. Естественно, как бы мы ни старались, каких бы запасов ни делали, такой спрос удовлетворить невозможно.

Спекулянты это прекрасно знают и пользуются. Но для борьбы с ними у нас есть Федеральная антимонопольная служба. И есть закон об основах государственного регулирования торговой деятельности.

РГ: Я знаю, что вы по всем культурам собирались сделать такой расчет?

Скрынник: С первого дня моей работы в должности министра создавалась и сегодня эффективно работает система балансов производства и потребления сельскохозяйственной продукции — по всем регионам и по всем рынкам. Поэтому сегодня можно точно сказать, сколько пшеницы или, например, ячменя у нас производится, сколько потребляется на корм скоту и птице, сколько — на пищевые цели, на семена.

РГ: Ну и все-таки — хватит в этом зерновом году в стране зерна или нет? Или иначе: есть ли такие виды сельскохозяйственных продуктов, которых не хватит?

Скрынник: По нашим расчетам, мы подойдем к началу следующего зернового года — то есть к первому июля 2011 года — с переходящим запасом 14, 4 миллиона тонн зерна. То есть зерна у нас больше чем достаточно. Другой вопрос, что продовольственная пшеница в избытке, а кормовых ячменя и кукурузы не хватает. А вот по молоку посмотрим баланс: потребляем мы 39-40 миллионов тонн, а производим 32 миллиона тонн. И на полтора процента еще "снизимся" в этом году — говорю с сожалением, но так, как есть на самом деле. Вот на эти полтора процента нужно будет закупить больше молока и молочных продуктов.

РГ: Говорят, что в прошлом году ни за какие деньги аграрии не могли продать рожь, а в этом году ее же — рожь — ни за какие деньги нельзя купить. Может, нужно особое госрегулирование производства отдельных, особо важных для нашей страны культур?

Скрынник: Вспомните, чем мы занимались весной. Диверсификацией наших посевов. Мы обращали внимание аграриев на то, что по зерновым, и в частности по пшенице, мы идем с хорошим запасом, а вот с кормовыми культурами у нас проблема. Что мы им говорили? Ребята, занимайтесь больше подсолнечником, соей, рапсом, кукурузой. Те, кто услышал нас, даже при стихийном бедствии этого лета все равно оказались в выигрыше.

РГ: Сейчас кормовой ячмень стоит дороже, чем продовольственная пшеница. Такого, по-моему, никогда не было. Почему в этом году все перевернулось с ног на голову, что происходит?

Скрынник: Поясню. Южный и Северо-Кавказский федеральные округа традиционно занимались экспортом зерна, преимущественно пшеницы. В этом году они произвели ее достаточное количество и наконец-то дождались момента, когда вроде бы можно продать это зерно по такой цене, которая их устраивает. Заработать, рассчитаться с банками по кредитам, расширить производство, построить новые элеваторы.

Но при этом на Юге продолжаются вспышки африканской чумы свиней. Эта болезнь неопасна для человека, но для свиней смертельна. Для того чтобы не допустить ее распространения, мы вынуждены уничтожать поголовье в очагах болезни, объявлять карантин. Мы принимаем широкий комплекс мер по борьбе с африканской чумой свиней, вопросу уделяется самое серьезное внимание. Некоторые регионы, боясь заражения свиней, не покупают зерно с юга страны.

В результате у сельхозтоваропроизводителей в южных регионах находится на хранении около десяти миллионов тонн невостребованного зерна. Из-за этого они не обслуживают кредиты, не выплачивают проценты по ним, но при этом должны готовиться к весне, мы их просим расширить посевные площади.

РГ: Но ведь животноводам в Центральном и Приволжском федеральных округах нужно зерно, так?

Скрынник: Им нужно фуражное зерно, тот же самый ячмень. Они хотят его купить, желательно по цене 2009 года. Например, из интервенционного фонда, в котором всего три с небольшим миллиона тонн фуражного зерна. Как это количество разделить на всех, если только одной Белгородской области нужно докупить два миллиона тонн фуража?

Мы говорим: необходима термическая обработка зерна, и тогда можно закупать ячмень, который есть в Южном федеральном округе. Из Сибирского федерального округа уже практически все зерно вывезли, у них уже запасов нет.

Такова сегодняшняя ситуация.

РГ: А все-таки, Елена Борисовна, в чем суть предложения, которое вы внесли в правительство вместе с минэкономразвития?

Скрынник: Для Центрального федерального округа нужно закупить фуражное зерно. А Южному федеральному округу необходимо дать возможность реализовывать свое продовольственное зерно по нормальной цене, чтобы у аграриев там была возможность рассчитаться с кредитами. На решение этой задачи и направлено предложение.

РГ: У нас на зерно (кроме сои) действует ввозная пошлина. И ее пока не отменили. Почему? Чтобы не допустить широкого импорта кормового зерна или пока времени на это не хватило?

Скрынник: Пошлины были введены совершенно в другой ситуации, тогда у нас было достаточно своего зерна. Если будет принято решение закупать фуражное зерно за границей, их, очевидно, отменят. Председатель правительства уже говорил, что он попросил наших зарубежных коллег зарезервировать определенные объемы фуражного зерна для России.

РГ: Теперь, если можно, несколько вопросов про деньги. 41, 7 миллиарда рублей — это, по данным вашего министерства, тот ущерб, который нанесла засуха сельскохозяйственным предприятиям. Правительство оказывает помощь пострадавшим сельскохозяйственным предприятиям — 35 миллиардов рублей в этом году и 7 миллиардов обещано в следующем. То есть сколько они потеряли, столько и получат. Закупочные цены на молоко сейчас высокие. Цены на зерно — тоже. Если этот расчет верный, финансовое состояние хозяйств не должно ухудшаться сейчас. А как на самом деле?

Скрынник: Надо понимать, что аномальная засуха текущего года сопоставима по масштабам с теми, что были в 1947 и 1972 годах, которые до последнего времени считались самыми засушливыми. В то же время таких значительных экстренных мер государственной помощи сельскому хозяйству никогда не оказывалось. Помимо федеральных средств регионы еще и сами 10 миллиардов рублей перечислили сельхозпроизводителям.

Мы делаем все для того, чтобы финансовое состояние сельскохозяйственных предприятий не ухудшалось. Но ваш расчет неточный. Сельскохозяйственные предприятия работают на кредитные деньги. Доказанный ущерб — это размер средств, вложенных в производство и не давших из-за засухи никакой отдачи. На возмещение части этих средств и направлены меры поддержки в виде прямых дотаций. Но прибыль мы, конечно, не можем компенсировать. А предприятиям приходится еще платить проценты по кредитам. Так что финансовое состояние из-за катастрофической засухи непростое, и мы это видим. Но если бы не помощь, оказанная правительством под руководством председателя правительства Владимира Владимировича Путина, ситуация в сельском хозяйстве была бы критичной.

РГ: А сейчас ситуация некритична?

Скрынник: Сейчас нет.

РГ: Недавно правительство решало вопрос: как заставить регионы полностью отдать сельскохозяйственным предприятиям средства, которые им на поддержку хозяйств перечислил федеральный центр. А почему вообще задерживаются эти средства? В регионах эти деньги как-то крутят? Или украли? Или причина задержки иная?

Скрынник: Я сразу хочу подчеркнуть — фактов неэффективного, нецелевого использования федеральных средств не было. Проблема в том, что некоторые регионы в срок не перечисляют средства сельскохозяйственным предприятиям. И субъектов, не вовремя перечисливших средства, не так много — не больше десятка. Все остальные в два-три дня все деньги перевели.

Я отношу это за счет неэффективной работы местных руководителей агропромышленного комплекса. И за счет отсутствия контроля со стороны руководителя региона. Я три раза некоторым главам субъектов Федерации отправляла срочные телеграммы с требованием довести средства. Они не реагировали. Как это назвать? Нерадивость и несвоевременная реакция. Выходит, для федеральной власти финансовое состояние сельскохозяйственных предприятий — это проблема, и мы стараемся ее решить, а для некоторых областных руководителей АПК — не приоритет. Я считаю, что это с их стороны безответственный подход.

РГ: А какой смысл торопиться с этими деньгами сейчас — снег же уже лежит на большей части территории страны?

Скрынник: Хозяйствам нужно рассчитаться с прошлыми долгами, заплатить по кредитам. Необходимо авансировать приобретение семян, ГСМ, техники для весеннего сева.

РГ: Вы как-то уже говорили, что мы получим в следующем году 85 миллионов тонн зерна. Насколько это реально? Это прогноз или благое пожелание?

Скрынник: Делать точные прогнозы рано. 85 миллионов тонн — это наша потребность на следующий год с учетом необходимости подойти к концу сезона с переходящим запасом. А расчет следующий. Осенью мы посеяли 15, 5 миллиона гектаров. Их урожайность — около 30 центнеров с гектара. Значит, мы должны собрать около 40 миллионов тонн озимых.

Урожайность яровых — 16-18 центнеров с гектара. Если весной посеем З0 миллионов гектаров, суммарный урожай должен получиться от 80 до 90 миллионов тонн с учетом гибели озимых и яровых.

Но мы рассматриваем несколько сценариев — оптимистический, пессимистический, умеренно пессимистический. Ведущие российские банки подтвердили готовность обеспечить кредитными ресурсами яровой сев. Потребуется в зависимости от сценария от 140 до 170 миллиардов рублей. Более точный прогноз можно будет сделать в марте.

РГ: Своих спутников для наблюдения за полями у нас пока нет. Но американцы же нас зондируют из космоса, что они говорят о состоянии наших полей?

Скрынник: Полностью доверяться зарубежным источникам информации нецелесообразно. Этим летом американцы России обещали урожай в пятьдесят миллионов тонн — на 10 миллионов тонн меньше, чем в итоге было собрано. Так что получаем у них данные, но при этом понимаем, что учитывать в какой-то мере их можно, а брать на веру — нельзя.

РГ: Но засухи будут повторяться и в дальнейшем. Если продолжать покрывать убытки сельского хозяйства за государственный счет, никакой бюджет этого не выдержит.

Скрынник: В дальнейшем нужны стратегические меры противодействия засухе. Первая — это страхование, вторая — мелиорация. Мелиорация — это более долгосрочная программа. Страхование даст эффект скорее.

РГ: Мелиорация приводит к увеличению производства сельскохозяйственной продукции, а страхование лишь укрепляет финансовое состояние аграриев.

Скрынник: Министерством сельского хозяйства разработана программа развития мелиорации, которая предусматривает увеличение производства на орошаемых и осушаемых землях. Площадь мелиорированных земель должна достигнуть к 2020 году примерно 10 миллионов гектаров.

Еще одним важнейшим проектом является программа строительства сельских дорог. Над ней работа ведется совместно с минтрансом, и уже в следующем году на ее реализацию планируется выделить пять миллиардов рублей, не считая софинансирования регионов. Причем строиться эти дороги будут именно там, где есть производство сельскохозяйственной продукции.

Эти и другие программы, направленные в конечном счете на расширение сельскохозяйственного производства позволят нашей отрасли эффективно противостоять природным катаклизмам в перспективе.

Поддержка страхования через укрепление финансовой устойчивости предприятий обеспечивает отдачу быстрее, чем мелиорация. В конечном счете государственная поддержка страхования тоже будет способствовать увеличению объемов производства.

РГ: Некоторые эксперты сейчас говорят: новый закон о страховании с господдержкой написан в пользу страховщиков. Что вы на это скажете?

Скрынник: Это не так. В законопроекте все сделано для того, чтобы обязать страховые компании выплачивать деньги хозяйствам при наступлении страхового случая. Привлекательность агрострахования себя дискредитировала. Проблема в том, что сейчас страховщик всегда может найти основания, чтобы не платить. Поэтому мы предложили новые стандарты страхования и оценки ущерба. В законе четко прописано, что понимать под катастрофическим риском. В результате при наступлении страхового случая спорить будет не о чем. Причем мы предусмотрели консолидированную ответственность. По обязательствам одной страховой компании фактически будут отвечать все участники пула, участвующего в агростраховании с господдержкой. Таким образом, снижаются риски невыплаты страхового возмещения, в случае несостоятельности отдельных страховых компаний.

РГ: В законе будет прямая увязка: получаешь господдержку, изволь страховаться?

Скрынник: Это мы предусмотрели. Потому что если ты получаешь федеральные средства, значит, рискуешь не только своими средствами, но и государственными.

РГ: А если я работаю в Вологодской области и у меня гибель посевов случается один раз в 30 лет, я должен буду каждый год платить страховщикам — так же, как мой коллега из Ульяновской области, где посевы сохнут раз в три года?

Скрынник: В Вологодской области стоимость страховки будет значительно меньше, чем в Ульяновской.

РГ: Бюджет государственной поддержки агрострахования — пять миллиардов рублей. Этого хватит на всех, кто пашет и сеет?

Скрынник: В законопроекте есть такое понятие, как план страхования. В нем определен перечень культур, страхование которых будет осуществляться с господдержкой. Например, зерновые, подсолнечник, сахарная свекла.

При планируемом объеме бюджетной поддержки средств хватит практически на всю площадь посева этих культур. Если бюджетных средств на господдержку агрострахования будет выделено больше, можно будет расширить план страхования.

РГ: А если предприятие не получает господдержки, то у него, получается, и стимула страховаться не будет? Но когда вновь наступит засуха, его владелец опять пойдет за помощью к налогоплательщикам, к государству?

Скрынник: Государственную поддержку получает подавляющее большинство предприятий. Льготные цены на горюче-смазочные материалы, на минеральные удобрения, льготный железнодорожный тариф — этими видами государственной поддержки пользуются даже те сельскохозяйственные организации, которые не получают субсидий по банковским кредитам.

Принятие закона позволит прежде всего защитить сельхозпроизводителя от финансовых потерь.

Одновременно закон даст возможность сократить расходы федерального бюджета на компенсацию ущерба в случае чрезвычайных ситуаций. В конечном итоге поддержка страхования станет одним из эффективных способов развития сельскохозяйственного производства, который разрешен Всемирной торговой организацией.

В заключение хочу сказать, что министерством будут приниматься все возможные меры содействия развитию агропромышленного комплекса.

В этой связи отмечу, что в настоящее время ведется работа над законопроектом о продлении на два года действия нулевой ставки налога на прибыль для сельхозпроизводителей, осуществляющих свою деятельность по обычной системе налогообложения. Это будет способствовать дальнейшему росту отечественного АПК и повышению финансовой устойчивости сельхозорганизаций.

Тем временем

На 28 процентов увеличился в этом году сбор урожая сои, а рис показал рекордный итог — плюс 14 процентов к прошлому году. Об этом рассказала вчера министр сельского хозяйства Елена Скрынник на заседании Международного клуба агробизнеса.

Положительные результаты показало в этом году и животноводство. Министр рассказала, что за десять месяцев отрасль прибавила 6, 7 процентов объема по сравнению с прошлым годом. Сейчас рынок оценивается в 7, 8 миллиона тонн мяса. Хотя Елена Скрынник уверена, что по итогам года этот показатель увеличится до 10, 6 миллиона тонн. Причиной роста отрасли даже после разразившейся этим летом засухи она называет в том числе и реализацию совместных с государством проектов. "Было выделено 107 миллиардов рублей кредитных ресурсов", — рассказала руководитель ведомства. Животноводство, по ее словам, последние пять лет показывает неплохие результаты. Так среднегодовой прирост по мясу птицы, по данным Минсельхоза, равен сейчас 14 процентам. В будущем, как рассказала министр, государство планирует выделить около 7 миллиардов рублей субсидий тем, кто не допустит снижения поголовья.

Ситуацию в АПК в целом Елена Скрынник оценила как "непростую, но стабильную". Объем господдержки отрасли оценивается в 111 миллиардов рублей. Причем 25 миллиардов из них — это бюджетные кредиты. До регионов доведены уже 15 миллиардов рублей. Из 10 миллиардов рублей субсидий половина также уже дошла до пострадавших субъектов.

"Сейчас зерна в стране достаточно", — успокаивает министр. Хотя в целом урожай снизился на 35 процентов. Валовый сбор в итоге составил около 64 миллионов тонн. В государственном интервенционном фонде сегодня содержится, в том числе и 3, 3 миллиона тонн фуражного зерна. Однако раньше марта 2011 года фуражное зерно из него реализовываться не будет, заявила министр.

Одной из основных задач, по словам Елены Скрынник, теперь будет эффективное проведение весенних полевых работ и ярового сева. Озимые из-за сухой погоды и "обезвоженной" земли недосеяли на 16 процентов. Так что теперь вся надежда на весну. Придется повысить площадь сева яровых с 28, 5 миллиона гектаров до 30 миллионов гектаров. Банки, по ее словам, подтвердили кредитование отрасли в объеме 140 миллиардов рублей. Всего для ярового сева понадобится 220 миллиардов рублей. "С банками договорились о том, что они будут снижать ставки на краткосрочные кредиты, — пообещала Елена Скрынник, — Это будет однозначно меньше 12 процентов".Источник - Российская газета Новость добавлена С.А.
16.12.2010 09:29