Этот сайт использует "cookies", условия их использования смотрите в Правилах пользования сайтом. Условия обработки данных посетителей сайта и условия их защиты смотрите в Политике конфиденциальности. Если Вы продолжаете пользоваться сайтом, тем самым Вы даете согласие на обработку данных на указанных выше условиях.
Ударило в голову. Как кавказский спиртзавод сражается с государством за свой бизнес
#1
Кабардино-Балкарии грозит экологическая катастрофа, заявили сотрудники местного спиртзавода «Риал» в недавнем видеообращении к Владимиру Путину. Они рассказали президенту, что чиновники незаконно остановили работу предприятия и тысячи тонн перебродившего сырья придётся просто слить в канализацию. Это лишь эпизод в многолетней борьбе завода с госмонополией, чиновниками и государственным банком. «Секрет» разобрался в этом конфликте.
Почему Путина предупреждали о катастрофе
11 июня на спиртзавод с внеплановой проверкой пришли сотрудники Росалкогольрегулирования (РАР), нашли нарушения в инвентаризации и опечатали почти всё оборудование. Наказание несоразмерно нарушению, заявили в компании и попросили арбитражный суд снять ограничения. 18 июня суд отказал компании, посчитав, что коммерческие убытки одной фирмы менее важны, чем интересы потребителей.
На тот момент на заводе было почти 10 000 кубометров браги (120 железнодорожных цистерн) — сырья для производства спирта. Брага начала бродить, а отправить её в переработку завод уже не мог. Утилизировать — тоже: очистные сооружения также опломбировали. При этом регламента по утилизации браги нет, утверждают в компании, поэтому единственный выход в сложившейся ситуации — слить токсичное вещество в канализацию.
«Произойдёт эпидемиологическая катастрофа, которая по своим ущербам для окружающей среды, флоры и фауны региона превзойдёт техногенную катастрофу в Норильске», — заявили сотрудники завода 19 июня в своём видеообращении к Путину.
Сливать брагу в канализацию нельзя по закону, а очистные сооружения могут не справиться с таким объёмом сбросов, тем более такого вида, рассказала «Секрету» руководительница департамента экологической экспертизы и мониторинга EcoStandard Group Катерина Веселова. По её словам, брага даже в свежем виде содержит спирты, альдегиды, органические кислоты и дрожжи, поэтому её слив может «существенно нарушить работу очистных сооружений и повлиять на состав воды в водоёме, а значит, и на местную экосистему».
В видеообращении сотрудники также пожаловались, что, если завод не заработает, 661 человек останется без работы (при полной загрузке на заводе могут трудиться около 2600 человек), а найти работу в своём 58-тысячном городе Прохладный в условиях кризиса будет чрезвычайно трудно. «Местные власти не до конца понимают масштаб бедствия для республики в целом и для каждой нашей семьи в отдельности», — отметили сотрудники завода.
На следующий день республиканские чиновники заявили, что «не могут оказывать влияние на судебную систему и принимаемые решения в отношении хозяйствующих субъектов».
Как рассказывают в «Риале», после шумихи на предприятие приехали сотрудники РАР, распломбировали оборудование и позволили переработать оставшееся сырьё под своим контролем. Источник «Секрета» на алкогольном рынке утверждает, что ведомство сделало это ещё до того, как сотрудники записали обращение. По его словам, необходимости поднимать скандал на тот момент у завода уже не было.
Из-за длительной паузы спирт из хранившейся браги получился некачественным, его придётся перерабатывать повторно, говорят в компании. По состоянию на начало июля завод простаивает, а его будущее решается в судах.
Почему возникло противостояние
«Риал» — крупнейший спиртзавод не только в России, но и в Европе, утверждал владелец предприятия Ислам Абазехов в 2014 году, а эксперты тогда оценивали весь бизнес его компании в 5–10 млрд рублей.
На тот момент ФГУП «Росспиртпром» хотел купить половину предприятия, стороны даже подписали предварительное соглашение. Госхолдинг полагал, что на этом заводе можно производить около трети всего выпускаемого в стране спирта. Сделка позволила бы ему занять доминирующее положение на рынке.
Вместе с предварительным соглашением стороны подписали агентский договор, согласно которому «Росспиртпром» обеспечивал сбыт продукции «Риала», получая за это комиссию около 15%. Абазехов утверждал, что эти условия были невыгодны для завода, к тому же покупатели перечисляли деньги за спирт «Росспиртпрому», а тот не спешил рассчитываться с производителем.
В начале 2015 года отношения сторон завершились тем, что госхолдинг обвинил «Риал» в нарушении условий договора и потребовал увеличить свою долю при продаже завода с 50% до 76%. Кабардинский завод это не устроило, сделка сорвалась.
По словам замгендиректора «Риала» Ираиды Шанковой, после этого на предприятии начались «сложные годы». «Наши оптовые клиенты, по их словам, стали получать рекомендации не приобретать продукцию у нас, а вести отношения только с "Росспиртпромом"», — рассказывает она.
Даже без сделки с «Риалом» государство всё же стало крупнейшим игроком на рынке спирта. Это произошло в 2016 году, когда «Росспиртпром» купил у бизнесмена Валерия Яковлева сразу восемь крупных спиртзаводов. О сделке СМИ писали, что это был, возможно, «первый шаг к полной госмонополии на спирт». Идею власти вынашивали как минимум с 2005 года, и к 2016 году всё чаще стали звучать предложения в духе «всё отнять и поделить» — тогда коммунисты предложили национализировать все заводы в пользу организации, созданной на базе «Росспиртпрома».
Очередной «госмонопольный» законопроект c предложением аннулировать лицензии частных производителей в Госдуму КПРФ внесла в 2018 году. Его авторы считали, что это позволит снизить выпуск нелегальной и некачественной алкогольной и спиртосодержащей продукции и даст федеральному бюджету около 400–500 млрд рублей в год. Однако весной 2019 года законопроект отклонили.
Но даже без законодательной базы к концу 2019 года «Росспиртпром» уже контролировал, по оценкам экспертов, 95% рынка и находился в конфронтации с оставшимися независимыми игроками (всего по стране их было около 10–15). Например, владелец владикавказского завода «Орфей» жаловался на «Росспиртпром» депутатам Госдумы. По версии «Орфея», госхолдинг, «используя незаконные методы давления», требует от участников рынка заключать «фиктивные и кабальные соглашения». В госкомпании ответили, что действуют только в рамках правового поля.
«Сейчас госхолдинг "Росспиртпром" пытается заключать кабальные агентские договоры с частными спиртзаводами, по которым предприятиям работать становится невыгодно. А если предприятие отказывается, как в случае с "Риалом", то начинаются массовые проверки и практически рейдерство» — так Ираида Шанкова оценивает цепь событий, которые происходили вокруг её предприятия последние несколько лет.
Как предприятие оказалось в кризисе
В январе 2018 года у «Риала» закончилась лицензия на производство и продажу спирта. В РАР отказались её продлевать, и фирма подала на ведомство в суд. Тяжба длилась почти год, лицензию по суду компания получила лишь через десять месяцев (любопытно, что подобная история происходила с «Риалом» и в 2015 году, сразу после разрыва сделки с «Росспиртпромом»: тогда лицензию также восстанавливали по суду).
В итоге завод почти весь 2018 год стоял и вынужденно копил долги, в том числе перед основным кредитором — Промсвязьбанком (ПСБ), рассказывает Шанкова.
После санации ПСБ долги «Риала» перешли в контролируемый государством банк непрофильных активов «Траст». В сентябре 2019 года арбитражный суд признал «Риал» банкротом и ввёл наблюдение из-за долга в 2, 5 млрд рублей перед «Трастом». Параллельно банк подал иск к кипрской Indomere Ltd. (согласно базе «СПАРК-Интерфакс», ей с 2012 года принадлежит 100% «Риала»; Ислам Абазехов значится гендиректором) с требованием взыскать долг долей в бизнесе «Риала».
17 июня «Риал» признали несостоятельным. Руководство предприятия считает, что арбитражный суд допустил нарушение, не включив на этапе наблюдения в реестр кредиторов налоговую (требует 1, 2 млрд рублей) и поставщика электроэнергии «Газпроммежрегионгаз-Нальчик» (с суммой претензий 60 млн рублей).
Оба кредитора могут попасть в реестр и сейчас, на стадии конкурсного производства, но при этом не будут иметь права голоса по разным вопросам: назначению конкурсного управляющего, определению оценочной организации перед торгами и т. д. — подчёркивают в компании. Такие полномочия будут только у «Траста». Компания «Риал» готовит апелляцию.
Ираида Шанкова не исключает, что, получив активы «Риала», «Траст» продаст их «Росспиртпрому».
«Завод пытается работать как частное коммерческое предприятие. Доля государства не исключается, однако быть полностью поглощённым предприятие не готово, — говорит она. — Поэтому с октября 2019 года через внеплановые проверки (сотрудники РАР) пытаются найти хоть какие-то зацепки, чтобы отобрать у завода лицензию, решив тем самым этот вопрос. Проверки проходят не по регламенту, акты по итогам проверок содержат недостоверные сведения».
В октябре 2019 года сотрудники РАР пришли на завод с внеплановой проверкой, замерили рулеткой остатки сырья, готовой продукции и зафиксировали расхождение с данными в электронной системе ЕГАИС. Компанию заподозрили в незаконном обороте продукции, в январе 2020 года приостановили действие лицензии и подали в суд на то, чтобы её вовсе аннулировать.
В компании настаивают, что расхождение в показателях было «в пределах норм естественной убыли». По суду «Риал» сохранил лицензию, но РАР подало апелляцию. Тяжба продолжается, следующее заседание назначено на 7 июля.
До окончания судебных процессов РАР воздерживается от комментариев по поводу ситуации с заводом «Риал», сообщили «Секрету» в пресс-службе ведомства. В пресс-службе «Росспиртпрома» на запрос не ответили. В банке «Траст» обвинили руководство завода в том, что оно отказывается передавать документацию и давать доступ к серверам завода конкурсному управляющему. По словам Шанковой, «для составления акта передачи документов требуется время». Общую сумму долга «Траст» оценивает в 8 млрд рублей.
Почему алкобизнесу на Кавказе объявили войну
Директор Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя (ЦИФРРА) Вадим Дробиз сомневается, что у «Росспиртпрома» есть необходимость поглотить «Риал» или какой-либо другой спиртзавод. «Мощностей действующих заводов у холдинга более чем достаточно даже при серьёзном росте производства спирта, которое не ожидается», — говорит эксперт. При этом он считает, что частникам работать на этом рынке не дадут.
Дробиз вспоминает: в середине нулевых Кавказ был один из трёх (наряду с Московской и Ленинградской областями) территорий, где производили больше всего нелегальной водки в России. С 2007 года государство стало наводить на этом рынке порядок и к 2015-му его зачистило: число спиртзаводов с 135 сократилось до 35–40.
В феврале 2016 года на нескольких алкогольных заводах в Кабардино-Балкарии прошли масштабные обыски по подозрению в уклонении от налогов. В том же году РАР отозвало лицензии у некоторых предприятий, в том числе у заводов, которые связывали с крупнейшим на тот момент производителем дешёвой водки «Статус-групп». Спирт для этой компании поставлял в том числе «Риал».
Вадим Дробиз директор Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя (ЦИФРРА) В 2016 году почти вся отрасль Кавказа встала. Примерно в 2017 году местным заводам пообещали развивать на их базе биоэтанольную тему, и они жили надеждой на это. Пошла работа над законом, и даже приняли закон про биоэтанол, только не нужен он никому в России в объёмах больших, чем производится сегодня. Тема отпала при существующих заводах, очень прилично оборудованных… И надежда на работу умерла.
По его словам, сегодня со стоящими заводами Кавказа можно «делать что угодно — работать им всё равно никто больше не даст».
То, что происходит с «Риалом» последние три года, подтверждает этот тезис. Однако собственники завода продолжают биться c государственной машиной за свой бизнес.Источник
Статья добавлена superbiznes 06.07.2020 07:41
Почему Путина предупреждали о катастрофе
11 июня на спиртзавод с внеплановой проверкой пришли сотрудники Росалкогольрегулирования (РАР), нашли нарушения в инвентаризации и опечатали почти всё оборудование. Наказание несоразмерно нарушению, заявили в компании и попросили арбитражный суд снять ограничения. 18 июня суд отказал компании, посчитав, что коммерческие убытки одной фирмы менее важны, чем интересы потребителей.
На тот момент на заводе было почти 10 000 кубометров браги (120 железнодорожных цистерн) — сырья для производства спирта. Брага начала бродить, а отправить её в переработку завод уже не мог. Утилизировать — тоже: очистные сооружения также опломбировали. При этом регламента по утилизации браги нет, утверждают в компании, поэтому единственный выход в сложившейся ситуации — слить токсичное вещество в канализацию.
«Произойдёт эпидемиологическая катастрофа, которая по своим ущербам для окружающей среды, флоры и фауны региона превзойдёт техногенную катастрофу в Норильске», — заявили сотрудники завода 19 июня в своём видеообращении к Путину.
Сливать брагу в канализацию нельзя по закону, а очистные сооружения могут не справиться с таким объёмом сбросов, тем более такого вида, рассказала «Секрету» руководительница департамента экологической экспертизы и мониторинга EcoStandard Group Катерина Веселова. По её словам, брага даже в свежем виде содержит спирты, альдегиды, органические кислоты и дрожжи, поэтому её слив может «существенно нарушить работу очистных сооружений и повлиять на состав воды в водоёме, а значит, и на местную экосистему».
В видеообращении сотрудники также пожаловались, что, если завод не заработает, 661 человек останется без работы (при полной загрузке на заводе могут трудиться около 2600 человек), а найти работу в своём 58-тысячном городе Прохладный в условиях кризиса будет чрезвычайно трудно. «Местные власти не до конца понимают масштаб бедствия для республики в целом и для каждой нашей семьи в отдельности», — отметили сотрудники завода.
На следующий день республиканские чиновники заявили, что «не могут оказывать влияние на судебную систему и принимаемые решения в отношении хозяйствующих субъектов».
Как рассказывают в «Риале», после шумихи на предприятие приехали сотрудники РАР, распломбировали оборудование и позволили переработать оставшееся сырьё под своим контролем. Источник «Секрета» на алкогольном рынке утверждает, что ведомство сделало это ещё до того, как сотрудники записали обращение. По его словам, необходимости поднимать скандал на тот момент у завода уже не было.
Из-за длительной паузы спирт из хранившейся браги получился некачественным, его придётся перерабатывать повторно, говорят в компании. По состоянию на начало июля завод простаивает, а его будущее решается в судах.
Почему возникло противостояние
«Риал» — крупнейший спиртзавод не только в России, но и в Европе, утверждал владелец предприятия Ислам Абазехов в 2014 году, а эксперты тогда оценивали весь бизнес его компании в 5–10 млрд рублей.
На тот момент ФГУП «Росспиртпром» хотел купить половину предприятия, стороны даже подписали предварительное соглашение. Госхолдинг полагал, что на этом заводе можно производить около трети всего выпускаемого в стране спирта. Сделка позволила бы ему занять доминирующее положение на рынке.
Вместе с предварительным соглашением стороны подписали агентский договор, согласно которому «Росспиртпром» обеспечивал сбыт продукции «Риала», получая за это комиссию около 15%. Абазехов утверждал, что эти условия были невыгодны для завода, к тому же покупатели перечисляли деньги за спирт «Росспиртпрому», а тот не спешил рассчитываться с производителем.
В начале 2015 года отношения сторон завершились тем, что госхолдинг обвинил «Риал» в нарушении условий договора и потребовал увеличить свою долю при продаже завода с 50% до 76%. Кабардинский завод это не устроило, сделка сорвалась.
По словам замгендиректора «Риала» Ираиды Шанковой, после этого на предприятии начались «сложные годы». «Наши оптовые клиенты, по их словам, стали получать рекомендации не приобретать продукцию у нас, а вести отношения только с "Росспиртпромом"», — рассказывает она.
Даже без сделки с «Риалом» государство всё же стало крупнейшим игроком на рынке спирта. Это произошло в 2016 году, когда «Росспиртпром» купил у бизнесмена Валерия Яковлева сразу восемь крупных спиртзаводов. О сделке СМИ писали, что это был, возможно, «первый шаг к полной госмонополии на спирт». Идею власти вынашивали как минимум с 2005 года, и к 2016 году всё чаще стали звучать предложения в духе «всё отнять и поделить» — тогда коммунисты предложили национализировать все заводы в пользу организации, созданной на базе «Росспиртпрома».
Очередной «госмонопольный» законопроект c предложением аннулировать лицензии частных производителей в Госдуму КПРФ внесла в 2018 году. Его авторы считали, что это позволит снизить выпуск нелегальной и некачественной алкогольной и спиртосодержащей продукции и даст федеральному бюджету около 400–500 млрд рублей в год. Однако весной 2019 года законопроект отклонили.
Но даже без законодательной базы к концу 2019 года «Росспиртпром» уже контролировал, по оценкам экспертов, 95% рынка и находился в конфронтации с оставшимися независимыми игроками (всего по стране их было около 10–15). Например, владелец владикавказского завода «Орфей» жаловался на «Росспиртпром» депутатам Госдумы. По версии «Орфея», госхолдинг, «используя незаконные методы давления», требует от участников рынка заключать «фиктивные и кабальные соглашения». В госкомпании ответили, что действуют только в рамках правового поля.
«Сейчас госхолдинг "Росспиртпром" пытается заключать кабальные агентские договоры с частными спиртзаводами, по которым предприятиям работать становится невыгодно. А если предприятие отказывается, как в случае с "Риалом", то начинаются массовые проверки и практически рейдерство» — так Ираида Шанкова оценивает цепь событий, которые происходили вокруг её предприятия последние несколько лет.
Как предприятие оказалось в кризисе
В январе 2018 года у «Риала» закончилась лицензия на производство и продажу спирта. В РАР отказались её продлевать, и фирма подала на ведомство в суд. Тяжба длилась почти год, лицензию по суду компания получила лишь через десять месяцев (любопытно, что подобная история происходила с «Риалом» и в 2015 году, сразу после разрыва сделки с «Росспиртпромом»: тогда лицензию также восстанавливали по суду).
В итоге завод почти весь 2018 год стоял и вынужденно копил долги, в том числе перед основным кредитором — Промсвязьбанком (ПСБ), рассказывает Шанкова.
После санации ПСБ долги «Риала» перешли в контролируемый государством банк непрофильных активов «Траст». В сентябре 2019 года арбитражный суд признал «Риал» банкротом и ввёл наблюдение из-за долга в 2, 5 млрд рублей перед «Трастом». Параллельно банк подал иск к кипрской Indomere Ltd. (согласно базе «СПАРК-Интерфакс», ей с 2012 года принадлежит 100% «Риала»; Ислам Абазехов значится гендиректором) с требованием взыскать долг долей в бизнесе «Риала».
17 июня «Риал» признали несостоятельным. Руководство предприятия считает, что арбитражный суд допустил нарушение, не включив на этапе наблюдения в реестр кредиторов налоговую (требует 1, 2 млрд рублей) и поставщика электроэнергии «Газпроммежрегионгаз-Нальчик» (с суммой претензий 60 млн рублей).
Оба кредитора могут попасть в реестр и сейчас, на стадии конкурсного производства, но при этом не будут иметь права голоса по разным вопросам: назначению конкурсного управляющего, определению оценочной организации перед торгами и т. д. — подчёркивают в компании. Такие полномочия будут только у «Траста». Компания «Риал» готовит апелляцию.
Ираида Шанкова не исключает, что, получив активы «Риала», «Траст» продаст их «Росспиртпрому».
«Завод пытается работать как частное коммерческое предприятие. Доля государства не исключается, однако быть полностью поглощённым предприятие не готово, — говорит она. — Поэтому с октября 2019 года через внеплановые проверки (сотрудники РАР) пытаются найти хоть какие-то зацепки, чтобы отобрать у завода лицензию, решив тем самым этот вопрос. Проверки проходят не по регламенту, акты по итогам проверок содержат недостоверные сведения».
В октябре 2019 года сотрудники РАР пришли на завод с внеплановой проверкой, замерили рулеткой остатки сырья, готовой продукции и зафиксировали расхождение с данными в электронной системе ЕГАИС. Компанию заподозрили в незаконном обороте продукции, в январе 2020 года приостановили действие лицензии и подали в суд на то, чтобы её вовсе аннулировать.
В компании настаивают, что расхождение в показателях было «в пределах норм естественной убыли». По суду «Риал» сохранил лицензию, но РАР подало апелляцию. Тяжба продолжается, следующее заседание назначено на 7 июля.
До окончания судебных процессов РАР воздерживается от комментариев по поводу ситуации с заводом «Риал», сообщили «Секрету» в пресс-службе ведомства. В пресс-службе «Росспиртпрома» на запрос не ответили. В банке «Траст» обвинили руководство завода в том, что оно отказывается передавать документацию и давать доступ к серверам завода конкурсному управляющему. По словам Шанковой, «для составления акта передачи документов требуется время». Общую сумму долга «Траст» оценивает в 8 млрд рублей.
Почему алкобизнесу на Кавказе объявили войну
Директор Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя (ЦИФРРА) Вадим Дробиз сомневается, что у «Росспиртпрома» есть необходимость поглотить «Риал» или какой-либо другой спиртзавод. «Мощностей действующих заводов у холдинга более чем достаточно даже при серьёзном росте производства спирта, которое не ожидается», — говорит эксперт. При этом он считает, что частникам работать на этом рынке не дадут.
Дробиз вспоминает: в середине нулевых Кавказ был один из трёх (наряду с Московской и Ленинградской областями) территорий, где производили больше всего нелегальной водки в России. С 2007 года государство стало наводить на этом рынке порядок и к 2015-му его зачистило: число спиртзаводов с 135 сократилось до 35–40.
В феврале 2016 года на нескольких алкогольных заводах в Кабардино-Балкарии прошли масштабные обыски по подозрению в уклонении от налогов. В том же году РАР отозвало лицензии у некоторых предприятий, в том числе у заводов, которые связывали с крупнейшим на тот момент производителем дешёвой водки «Статус-групп». Спирт для этой компании поставлял в том числе «Риал».
Вадим Дробиз
директор Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя (ЦИФРРА)
В 2016 году почти вся отрасль Кавказа встала. Примерно в 2017 году местным заводам пообещали развивать на их базе биоэтанольную тему, и они жили надеждой на это. Пошла работа над законом, и даже приняли закон про биоэтанол, только не нужен он никому в России в объёмах больших, чем производится сегодня. Тема отпала при существующих заводах, очень прилично оборудованных… И надежда на работу умерла.
По его словам, сегодня со стоящими заводами Кавказа можно «делать что угодно — работать им всё равно никто больше не даст».
То, что происходит с «Риалом» последние три года, подтверждает этот тезис. Однако собственники завода продолжают биться c государственной машиной за свой бизнес.Источник Статья добавлена superbiznes
06.07.2020 07:41