Для того чтобы понять, есть ли у Российской Федерации перспективная стратегия развития сельского хозяйства, надо лишь на секунду закрыть глаза и представить на карте ее огромную территорию, состоящую из регионов с совершенно разными природно-климатическими условиями, исторически сложившимися видами и способами ведения сельского хозяйства. Очень важно отделить желаемое от действительного, понять причины неудач и определить факторы успеха. При этом главная цель моей статьи заключается в объективном подходе к вопросу с констатацией реальной ситуации.

Страна у нас большая. Поэтому там, где не было засух и природных катаклизмов, все в сельском хозяйстве в 2013 году сложилось очень даже неплохо. Особенно хорошо в регионах, близких к морским портам благодаря тому, что в последние четыре года цены на российское зерно на мировом рынке высокие – от 9 до 12 тысяч рублей за тонну. В результате ежегодно более 60% прибыли в зерновом производстве всей страны приходится на три региона – Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский края. Но это еще не вся Россия.

Также не стоит судить о всей стране по благоприятному Черноземью – согласитесь, это очень малая часть России. А на большей территории складывается ситуация, мягко скажем, напряженная. Из-за череды климатических катаклизмов, углубляющегося диспаритета цен и закредитованности предприятий в Поволжском, Уральском и Сибирском округах уже началось массовое разрушение сельскохозяйственного производства. Увеличивается число банкротств, растет отток сельского населения. В одном только Приволжском федеральном округе сельское население за пять лет сократилось на 10% – люди живут только там, где есть работа.

Минувший 2013 год стал четвертым неблагоприятным периодом за последние пять лет на обширной части страны, производящей более 40% зерна, молока и мяса. Уже летом было понятно, что в Поволжье и на большей территории Урала и Сибири будет неурожай, а осенние затяжные дожди загубили и снизили его качество даже в тех регионах, где летом все складывалось благополучно.

Любой участник рынка знает, что в связи с очень низкой внутренней потребностью России в зерне от высоких цен из-за неурожая и до их обвала в урожайный год достаточно прибавки в 10 млн тонн. И единственным спасением в таком случае является экспорт и интервенционный выкуп излишков зерна государством.

Вообще, наш внутренний рынок потребления зерна снизился до 48–49 млн тонн в год. 10 млн тонн потребляет население, в том числе в виде хлеба, круп, макарон и т.д.; 9–9, 5 млн тонн необходимы свиноводству; 9 млн – в семенной фонд, 8 млн тонн составляют потребности молочного животноводства (+10, 3 млн – потенциал при импортозамещении молока и говядины); 5 млн тонн – потребности мясного птицеводства; 4 млн – выплаты за землю, потребление ЛПХ; 2 млн тонн – потребности яичного птицеводства; 1, 5 млн тонн – потребности мясного направления крупного рогатого скота.

Отсутствие регулирования на рынке зерна приводит к тому, что за последние пять лет цены на него два раза опускались ниже 2 тысяч рублей за тонну и два раза поднимались выше 10 тысяч рублей за тонну, что лихорадит работу и животноводческих, и растениеводческих хозяйств. Поэтому Министерство сельского хозяйства в нашей стране, обладающей огромными площадями пашни, должно постоянно и объективно проводить мониторинг внутренних ресурсов и складывающихся цен, управляя процессом ценообразования и оставляя их комфортными как для потребителей, так и для производителей зерна. Инструменты в мире известны.

В том, что 2013 год был полон сюрпризов, мы убедимся очень скоро. Почему? На этот вопрос я отвечу, представив анализ ситуации по зерну, масличным культурам и молоку.

ПРИНИМАЕМ ЖЕЛАЕМОЕ ЗА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ

Начнем с зерна. Как мы знаем, Министерство сельского хозяйства РФ уже сообщило о достижении целевых показателей, заложенных в госпрограмме. У нас, по отчетам министерства, намолот зерна – почти 92 млн тонн. И казалось бы, здорово! Но при этом следует учесть, что из этих 92 млн тонн только 58 млн тонн является товарным зерном, из которых лишь 10 млн лежит на элеваторах, 26 млн числится в хозяйствах, в том числе на семена, а 22 млн тонн текущего урожая уже израсходовано на сев озимых, на корм скоту, расчеты по аренде земли владельцам долей, на экспорт и ушло в переработку на муку, комбикорма, спирт и т.д.

Таким образом, при намолоте 92 млн тонн в 2013 году мы произвели всего 58 млн тонн зерна, которое можно потрогать. Возникает вопрос: зачем нам отчетный валовой намолот в 92 млн тонн при 58 млн тонн товарного зерна? Непонятно – это непрофессионализм, подкрепленный недостоверной статистикой с мест, или простейший способ достижения показателей, заложенных в госпрограмме? Мы же искажаем реальную картину и ориентиры развития, в том числе занижаем в 1, 6 раза отчетную себестоимость по сравнению с фактической.

Не хочу никого обвинять в приписках. Скажем так: в погоне за валовкой мы скатились до того, что товарность нашего урожая снизилась до 60%, чего еще никогда не было в истории нашей страны. Разве может быть в урожае 40% рефакции, т.е. превышения по влажности и мусору? Впервые за 20 лет мы на но-
ябрь 2013 года имели в остатке на элеваторах всего 5, 2 млн тонн своей продовольственной пшеницы и будем зависеть от поставок из Казахстана, как сегодня по молоку зависим от Белоруссии.

Но если из-за неурожая у себя Китай выкупит в Казахстане всю пшеницу, что очень даже возможно, то продовольственная пшеница 3-го класса к весне в России подорожает до 10 тысяч рублей за тонну. Процесс уже идет – еженедельно цена растет на 100–150 рублей за тонну, подтверждая отсутствие излишков зерна и ошибки в прогнозах российского Минсельхоза.

НА РЫНКЕ ПОДСОЛНЕЧНИКА РАЗЫГРЫВАЕТСЯ ДРАМА

Ориентируясь на данные Минсельхоза о рекордном урожае подсолнечника, заводы, начав закупать его по 12 тыс. рублей за тонну, потом снизили цену до 9 тыс. рублей за тонну. А цену на шрот, по сути являющийся отходом производства, уже задрали до 8 тыс. рублей за тонну и обещают дальнейший рост цен! Налицо сговор переработчиков с целью снижения закупочных цен на маслосемена. Что, естественно, приводит к снижению доходов крестьян.

Цена шрота 8 тыс. рублей за тонну была бы допустимой, если бы у крестьян семечки закупали по 16–18 тыс. рублей, как в 2012 году. Но закупать маслосемена за 9, а отходы продавать за 8 тысяч руб-лей – это грабеж и на входе, и на выходе. Причем товарной семечки после подработки и сушки в текущем сезоне скорее всего будет не больше, чем в прошлом. Ну, нет больше таких примеров в мире! Тем более что в магазинах подсолнечное масло не дешевеет, а только дорожает, да и экспортные цены на него, кто бы что ни говорил, провалились лишь на 20%, но не в 2 раза!

А куда деваться нашим животноводам? Фуража недостаточно, протеин в дефиците! Будут шрот покупать дорого, значит, себестоимость продукции возрастет у животноводов. Рост цен на яйца осенью 2013 года тому пример. Не в спекуляциях дело. За два года у нас разорились, не выдержав низких цен, десятки яичных птицефабрик. И не было никакой своевременной реакции Минсельхоза! Никакой регулирующей роли! У меня конкретный вопрос: это стратегия Минсельхоза или безразличие к разрушительным процессам?

Да, виды на хороший урожай семечки летом действительно были, но уже в конце сентября из-за затяжных дождей стало ясно, что не весь урожай соберут, а часть собранного, причем с большими потерями, будет превышать допустимые показатели по кислотности.

Судите сами. В отчете Министерства сельского хозяйства РФ уровень намолота семечки составляет около 10 млн тонн. Однако на конец ноября ее в наличии в товарном виде было всего 5, 5 млн тонн, из которых 3 млн тонн уже было закуплено переработчиками, а 2, 5 млн тонн числилось на складах хозяйств. Вот и выходит, что товарность урожая подсолнечника в 2013 году не превысит 55%, а 45% от веса урожая – это рефакция, то есть превышение по влажности и засоренности.

Повторю, не менее четверти урожая подсолнечника имеет превышение по кислотности, а значит, нет никаких предпосылок для обвального снижения цен. Не менее трети урожая семечки у сельхозпроизводителей переработчики уже выкупили по цене от 4 до 8 тыс. рублей за тонну при точке безубыточности для МЭЗов 16 тыс. рублей при существующей цене на масло, жмых и шроты.

Скорее всего скоро мы увидим значительный рост цен на маслосемена. Цена уже растет еженедельно на 300 рублей за тонну, подтверждая отсутствие излишков. В любом случае прогнозы о рекордном урожае не подтвердятся, и масла подсолнечного будет произведено меньше, чем в 2012 году, когда семечку закупали по 16–18 тыс. рублей за тонну, то есть в два раза дороже. Именно семечка спасла в 2012-м неурожайном году многие хозяйства страны. А в 2013 году те, кто вынужденно продал ее дешево, зафиксировали убытки.

Какой из этого можно сделать вывод? Если наши МЭЗы не способны выкупать маслосемена дороже 12 тыс. рублей за тонну, то необходимо срочно аннулировать запретительную 20-процентную пошлину на экспорт семечки. На мировом рынке аргентинская семечка стоит 15 тыс. рублей за тонну, венгерская – 15200, французская – 17800, а в нашей стране у крестьян закупают от 5 000 рублей за тонну.

Непонятно, почему министерство допускает двукратное обрушение закупочных цен, снижая и так низкую доходность в сельском хозяйстве, действуя явно не в интересах сельхозпроизводителей.

Подобное произошло с молоком в 2009 году, и мы до сих пор не можем разгрести те проблемы, которые были созданы в тот момент крупными переработчиками и теми, кто помогал это делать.

В ЧЬИХ РУКАХ СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ?

Еще хуже складывается ситуация в молочном животноводстве. Необходимо отдельно отметить, что впервые за 20 постсоветских лет молочная отрасль страны в регионах оказалась в совершенно разных условиях. Сегодня те, кто пострадал от засухи 2009–2013 годов, и те регионы, которые от засухи не пострадали, живут как будто в разных странах.

В наиболее пострадавшем Приволжском федеральном округе, производящем более трети молока и говядины страны, оказалась наибольшая закредитованность сельхозпроизводителей и сложились минимальные закупочные цены. Поэтому без вмешательства государства и принятия отдельных экстренных мер в 2014 году спасти большинство сельхозпроизводителей невозможно. Поголовье устойчиво сокращается, а ведь до прошлого года оно росло. Мы с коллегами заранее, год назад предупреждали о том, что начнутся проблемы и почему они начнутся. Нас не послушали, а в результате по итогам 2013 года Росстат уже подтвердил падение производства молока. Участники рынка оценивают потери производства молока в 1, 5 млн тонн, то есть до 15–16% второй год подряд. Темпы падения выше, чем в 1990-е, а уровень производства ниже 2005 года.

Из-за снижения производства и дефицита молока сегодня мы имеем исторически высокие закупочные цены на сырое молоко. Но не надо думать, что текущие цены способны быстро восстановить доход молокопроизводителей. Слишком сильно возросли затраты в молочной отрасли. До сих пор остается глубоко убыточным производство говядины и выращивание молодняка. Ускоренно и массово выбывают старые мощности, а новые массово строить не начинают. А уничтоженную корову эволюционным путем восстановить можно минимум за шесть лет.

Очевидно, что при таких подходах госпрограмму развития сельского хозяйства до 2020 года выполнить будет невозможно! Как, в соответствии с программой, можно увеличить производство молока до 37 млн тонн, если в стране фактического молока осталось не более 18 млн тонн? Зачем нам эти отчеты о текущем годовом производстве в 32 млн тонн, если в переработку поступает лишь 45% молока от отчетного? Неужели только для того, чтобы по отчетам зависимость от импорта по молоку была не 40%, а 22%? Но ведь это самообман! Продовольственную безопасность таким способом обеспечить невозможно. А для создания инвестиционной привлекательности надо навести порядок в статистике.

К сожалению, Министерство сельского хозяйства РФ пока ничего не смогло сделать и по расшивке закредитованности сельхозпроизводителей, создавшейся из-за диспаритета цен и череды природных катаклизмов. Я не согласен с точкой зрения министра, что у сельхозпроизводителей в стране всего 150 млрд рублей проблемных кредитов. Еще весной 2013 года мы насчитывали таких 640 млрд рублей, и по сей день их точно не убавилось. Здесь надо разбираться серьезно, делая анализ того, способны ли хозяйства своими силами справиться с закредитованностью. По мнению экспертов, сегодня нужно спасать более 40% хозяйств страны. Год назад было бы легче и дешевле это сделать, а через год может оказаться поздно.

Для этого, с учетом ограниченности нашего бюджета, меры поддержки в нашей огромной стране необходимо сделать дифференцированными по отраслям и территориям, в зависимости от удаленности рынков сбыта и природных рисков. Нельзя одинаково поддерживать благоприятную, успешную Кубань и разоренное чередой засух Поволжье.

Непонятно, как мы собираемся достигнуть целевых показателей принятой госпрограммы, если, имея отставание коэффициентов обновления зерноуборочных комбайнов в 2, 7 раза, а тракторов в 3 раза от целевых индикаторов госпрограммы, Минсельхоз в прошлом году отказался субсидировать инвестиционные кредиты на покупку сельхозтехники? Ни один трактор, ни один комбайн не были закуплены в 2013 году по субсидированным кредитам. Немецкий фермер обновляет свои трактора и комбайны один раз в 6–7 лет, а у нас – один раз в 25–30 лет! Как мы будем конкурировать в рамках ВТО?

Нам уже пора думать о весенней посевной. Необходимо искать ресурсы заранее, чтобы не провалить весенний сев. Тем более что многие хозяйства восточнее Пензенской области ослаблены и сами не справятся, а закрома во многих регионах пустые.

К сожалению, пока страна, способная кормить 1, 2 млрд жителей планеты, сегодня импортирует до 40% продовольствия, хотя только импортозамещение позволило бы нам создать более 5 млн рабочих мест, не считая огромный экспортный потенциал страны, который возможно регулировать только при наличии аграрной политики, которой сегодня у нас просто нет.

Считаю, что главной стратегией развития Министерство сельского хозяйства РФ должно обозначить для себя рост доходности сельхозпроизводителей по всей стране и рост доходов сельских тружеников, а не рост валовых намолотов, надоев и т.д. за счет увеличения рефакции, т.е. бестоварных объемов.

Мы рады, что министр сельского хозяйства РФ признает: госпрограмма требует корректировки как по целевым показателям, так и по сумме, необходимой для ее финансирования. Но, к нашему сожалению, уважаемый Николай Васильевич Федоров как министр слишком изолировался от отраслевых союзов и даже от нас, депутатов. Слушает только о достижениях от своих подчиненных, которые часто оторваны от реальности или имеют свои интересы. Сегодня нам нужна фактическая, а не статистическая продовольственная безопасность, а также гарантия заселенности территорий, сохранения рабочих мест и удовлетворения потребностей всех сельских жителей страны посредством достижения показателей, заложенных в госпрограмме развития сельского хозяйства.

Айрат Хайруллин, первый заместитель председателя комитета Госдумы РФ по аграрным вопросам

Источник: журнал «Аграрное обозрение», №1, 2014 годИсточник Статья добавлена GoogleMoogle
18.04.2014 10:35