Этот сайт использует "cookies", условия их использования смотрите в Правилах пользования сайтом. Условия обработки данных посетителей сайта и условия их защиты смотрите в Политике конфиденциальности. Если Вы продолжаете пользоваться сайтом, тем самым Вы даете согласие на обработку данных на указанных выше условиях.
В начале августа популярный сервис коллективного финансирования Kickstarter ввел запрет на проекты по получению генно-модифицированных организмов (ГМО), приравняв их к порнографии, наркотикам и оружию. Это произошло спустя месяц после того, как биологам-любителям удалось собрать полмиллиона долларов на создание светящегося растения. Несмотря на то что негативное отношение к ГМО со стороны публики является обычным явлением, видеть такую позицию со стороны проекта, вошедшего в десятку главных изобретений 2010 года журнала Time по меньшей мере удивительно. В сфере биотехнологий вообще сложилась уникальная ситуация — общественное мнение диаметрально противоположно мнению экспертного (в данном случае научного) сообщества. «Лента.ру» попыталась разобраться в том, как такая ситуация вообще стала возможной.
Всякие убеждения (в том числе и заблуждения) имеют свойство мемов. Этот термин, происходящий от греческого слова «подобие», впервые ввел в обиход Ричард Докинз в 1976 году в своей книге «Эгоистичный ген» для обозначения единицы культурной информации. Главным свойством мема, которое и будет интересовать нас в дальнейшем, является способность и стремление к распространению, передаче от человека к человеку. Система представлений конкретного индивидуума представляет собой комплекс взаимосвязанных мемов — и система представлений человека о ГМО не является исключением. Не претендуя на полноту, расскажем лишь о самых популярных мемах-убеждениях, связанных с генномодифицированными организмами, и их генезисе. Эффект основателя
Цитата из пресс-релиза Лондонского королевского общества, 2003 год. Приводится комментарий вице-президента Королевского общества, сэра Патрика Бэйтсона:
«Мы провели большую работу, оценивая свидетельства относительно ГМ-растений и здоровья человека, и мы не увидели ничего, что бы изменило наши выводы. Если существует серьезное доказательство того, что ГМ-продукты опаснее для здоровья людей, чем обычные продукты, мы бы хотели знать, почему они до сих пор не были представлены публике».
Первый мем, о котором пойдет речь, связан с компанией-пионером в области «зеленых технологий» Monsanto. В 1996 году она внедрила одни из самых успешных ГМ-растений: трансгенную сою, устойчивую к неселективному гербициду Roundup, и устойчивый к вредителям хлопчатник Bt. До того как целиком сосредоточить свое внимание на генной инженерии, компания занималась химическим производством, благодаря чему и заработала крайне одиозную славу.
Не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что в «активе» Monsanto числится производство DDT и полихлорированных дифенилов, вред которых для здоровья был установлен уже после их повсеместного бытового использования, а также из-за военных контрактов на производство Agent Orange. Эту смесь дефолиантов и гербицидов американцы массово распыляли над полями и лесами во время войны во Вьетнаме, причем делалось это для подрыва партизанского движения, в частности, уничтожения посевов.
Как выяснилось впоследствии, производитель Agent Orange использовал упрощенную схему синтеза, в результате чего продукт был загрязнен крайне токсичным диоксином с ярко выраженными канцерогенными, тератогенными и генотоксичными свойствами. Несмотря на грандиозный скандал, развернувшийся в 1980-е годы, Monsanto смогла откупиться от пострадавших от диоксина американских ветеранов, а сотни тысяч пострадавших во Вьетнаме не получили практически ничего.
Следствием дурной славы Monsanto стал мем, суть которого заключается в следующем: ГМО — это новый Agent Orange, которым транснациональные корпорации пытаются всех нас отравить.
Как показывают опросы общественного мнения, общество в целом не слишком осведомлено об основах биотехнологии
Теоретически, людей можно убедить почти в чем угодно, вплоть до «съешь трансгенный помидор, и сам станешь помидором». Однако на самом деле за большинство наиболее вирулентных анти-ГМО-мемов несут ответственность сами не слишком ответственные ученые.
В 1998 году доктор Арпад Пуштаи в передаче на британском телевидении заявил, что его экспериментальный генноинженерный картофель повреждает кишечник и иммунную систему лабораторных крыс, а также выступил против «использования граждан в качестве подопытных животных». Следствием этого выступления стало то, что «из-за высокой общественной значимости» работа Пуштаи была принята к публикации в престижном научном журнале The Lancet. Как оказалось, доктор (намеренно или нет) немного приукрасил результаты работы — речь в ней шла о вероятном изменении морфологии кишечника. По мнению специалистов, работа такого качества, если бы не скандал, просто не прошла бы стадию рецензирования в журнале уровня The Lancet. Как бы то ни было, но это был один из первых мемов серии «Ученые давно доказали, что ГМО — это вред».
Доклад Французской академии наук о ГМ-растениях, 2002 год, выдержка из вывода:
«В данный момент изучаются риски применения трансгенных растений (устойчивость к гербицидам, вредителям и болезням, стерильность, устойчивость к антибиотикам и аллергеногенные свойства). В большинстве случаев эти исследования показывают, что весь критицизм по отношению к ГМО следует отвергнуть на основе самых строгих научных критериев. Более того, некорректно любое обобщение о потенциальных рисках использования ГМО вообще, поскольку наука занимается изучением конкретных случаев».
Важным мемом, положившим начало «экологической» линейке в анти-ГМО-риторике стала история про то, как бабочка-монарх отравляется пыльцой уже упоминавшейся Bt-кукурузы. Оригинальное исследование было опубликовано в авторитетном журнале Nature в 1999 году, и некоторое время считалась важным примером реальной угрозы, которую ГМО несут окружающей среде. Впоследствии оказалось, что в статье был описан артефакт исследования, однако, идея о том, что трансгенная пыльца убивает насекомых, прижилась, особенно среди экологов и пчеловодов.
В 2000 году американская организация EPA (аналог нашего Роспотребнадзора) признала, что трансформированный белок Cry9C из Bacillus subtilis (основа всей линейки “Bt” ГМО) может представлять «средний риск» как потенциальный аллерген. Вслед за этим экологическая организация «Друзья Земли» обнаружила, что в продуктах сети закусочных Taco Bell содержатся следы Bt-кукурузы StarLink. Начался скандал, в результате которого Taco Bell отозвала все продукты из кукурузной муки, несколько десятков людей обратились за медицинской помощью из-за якобы аллергии на ГМ-кукурузу. Из-за этой истории Taco Bell понесла убытки на 60 миллионов долларов, а производство кукурузы StarLink было прекращено. Впоследствии во всех случаях выяснилось, что генноинженерная кукуруза была ни при чем, а EPA заявила, что «наиболее вероятные дозы Cry9C в рационе американцев позволяют уверенно говорить о низкой аллергеногености Cry9C». Впрочем, было уже поздно и мем «трансгенные продукты — мощные аллергены» появился на свет.
Отдельного внимания, конечно, заслуживают истории о потенциальной канцерогенности ГМ-продуктов.
В 2005 году на конференции в Германии Ирина Ермакова, доктор биологических наук и сотрудник Института Высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, заявила о том, что ей удалось на лабораторных крысах продемонстрировать связь рациона из ГМ-сои со смертностью в потомстве, изменением поведения, а главное — образованием опухолей. В 2007 году (на тот момент результаты Ермаковой все еще не были опубликованы) редакция престижного журнала Nature Biotechnology побеседовала с доктором наук. В беседе Ермакова изложила методологию исследования, а также результаты, на которых основывались ее выводы. Беседа была отдана для комментариев пяти независимым экспертам, которые сошлись в том, что однозначных выводов из работы российского биолога сделать нельзя. Стоит заметить, что позже Ермакова цитировала эту статью как собственную публикацию в престижном журнале Nature Biotechnology.
Осенью 2012 года на специально созванной пресс-конференции французский ученый Жиль-Эрик Сералини презентовал свое исследование влияния диеты из трансгенной кукурузы, устойчивой к гербициду Roundup, на здоровье лабораторных крыс. Результаты Сералини были опубликованы в профильном журнале Food and Chemical Toxicology. В статье утверждалось, что смертность от рака у крыс, которых кормили трансгенной кукурузой, значимо выше, чем в контрольной группе. После поднявшегося в СМИ шума Роспотребнадзор даже ввел запрет на импорт сорта ГМ-кукурузы, ставшей объектом исследования, «до получения полной информации по данному вопросу». Позже несколько профессиональных сообществ Европы пришли к выводу о том, что данные Сералини несостоятельны — в частности, в совместном заявлении шести французских академий из-за многочисленных методических ошибок работа Сералини была названа «научным не-событием». Позже сам Сералини фактически признал правоту своих оппонентов.
Вывод ученых Союза немецких академий наук из доклада 2004 года о потенциальном вреде ГМО:
«Принимая во внимание аргументы, приведенные в данном докладе, мы считаем крайне маловероятным, что продукты ГМО, одобренные Европейским союзом и другими странами, представляют для потребителей угрозу большую, чем обычные продукты. И даже напротив, учитывая строгое регулирование всего, что касается продуктов ГМО».
Отрасль «зеленых биотехнологий» является практически ровесником IT-индустрии. При этом, если для IT характерен стремительный рост компаний из стартапов, (таких, как тот же Kickstarter), то рынок зеленых биотехнологий сильно монополизирован. Американские компании Monsanto, DuPont и Dow, швейцарская Syngenta, немецкие BASF и Bayer — вот, вроде бы, и все. При этом все эти компании пришли в отрасль из химической промышленности — ни одной по-настоящему «родной» для этой отрасли компании среди них нет. И это при том, что устойчивый тренд роста цен на еду должен был создать спрос на создание все более полезных ГМО и привести к появлению настоящей конкурентной инновационной отрасли.
Нетрудно увидеть, что разница между рынками заключается в том, что Яндексу и Google не нужно убеждать пользователей в том, что интернет-поиск безопасен так же, как, скажем, телефонный справочник. А там, где нужно продавливать свои интересы и идти в обход общественного мнения, гораздо лучше справляются компании-гиганты с большим штатом лоббистов, а не скромные стартапы.
Главное, однако, что сейчас у потребителя нет очевидных стимулов для выбора ГМ-продукции, поскольку она не отличается от обычной пищи ни по качеству, ни по цене. В таких условиях анти-ГМО-мемы приобретают решающее влияние на выбор покупателя. Такая ситуация связана со стратегией ведения бизнеса, которая была заложена Monsanto еще в начале 90-х и до сих пор остается практически неизменной.
В 2012 году Американская Академия искусств и наук распространила заявление против обязательной маркировки ГМ-продуктов. Там, в частности, сказано:
«Существуют эпизодические свидетельства того, что кормление животных ГМ-пищей вызывает различные негативные эффекты от пищевого расстройства до бесплодия, рака и преждевременной смерти. Хотя такие свидетельства часто становятся сенсациями в СМИ, ни одно из них не было воспроизведено в научных исследованиях. Напротив, недавний обзор дюжины тщательно спланированных долговременных исследований ГМ и не ГМ картофеля, сои, риса, кукурузы и тритикале показывает, что ГМ-продукты эквиваленты их не-ГМ аналогам с пищевой точки зрения».
На примере трансгенной сои это выглядит так: фермер покупает у производителя, скажем, Monsanto, трансгенные семена и обрабатывает посевы гербицидом Roundup, который он тоже покупает у Monsanto. Это выгодно, поскольку из-за сорняков фермер может потерять значительную часть урожая или потратить слишком много денег на селективные гербициды. В итоге основную прибыль от использования новых технологий получают фермер, Monsanto и ритейл, а цена для потребителя остается той же самой.
Впрочем, производители ГМ-продукции осознали эту проблему и уже разрабатывают продукты, направленные именно на покупателей, а не производителей. В пример можно привести «Золотой рис» — рис с витамином А от компании Bayer, а также рис с антителами к ротавирусной инфекции или вкусные фиолетовые помидоры с антиоксидантами. Последние два продукта сделаны как раз независимыми коллективами исследователей.
По сути это новый виток биоинженерии, возглавит который та страна, которая первой преодолеет страх перед ГМО. Одним из непосредственных проявлений этого страха является обязательная маркировка продукции, содержащей модифицированные продукты. В ЕС такая маркировка обязательна. В 2012 году противники обязательной маркировки (ее продвигали в рамках «Предложения 37») выиграли принципиальный референдум в Калифорнии с перевесом 51 процент против 49 процентов. Monsanto вложила в кампанию против «Предложения» более 7 миллионов долларов, а DuPont — почти 5 миллионов долларов.
Закончить статью, пожалуй, можно одной замечательной историей, описанной в книге Роберта Паарлберга «Starved for science». В 2002 году во время жестокого голода, затронувшего около трех миллионов человек в странах Африки южнее Сахары, многие африканские правительства ввели запрет на импорт гуманитарной помощи из неразмеленной ГМ-кукурузы. Это было неожиданное решение для распределявшей эту помощь ООН, доставка продовольствия была отложена.
Президент Замбии Леви Мванаваса пошел еще дальше и наложил запрет на ввоз американской ГМ-кукурузы. Он это мотивировал следующим образом: «то, что мои люди голодают, не дает мне право давать им яд». В результате ООН была вынуждена забрать назад тысячи тонн кукурузы со складов в Замбии.
Паарлберг отмечает, что в действительности решение о запрете гуманитарной помощи в виде ГМ-кукурузы было принято в интересах экспортеров органической пищи. Перед глазами президента Мванавасы наверняка был случай Намибии, когда экспортеры мяса отказались закупать мясо намибийских фермеров, мотивируя это тем, что европейские потребители не станут покупать мясо коров, которых кормили южноафриканской ГМ-кукурузой.Источник
Статья добавлена hakimov.e 15.08.2013 11:00
Всякие убеждения (в том числе и заблуждения) имеют свойство мемов. Этот термин, происходящий от греческого слова «подобие», впервые ввел в обиход Ричард Докинз в 1976 году в своей книге «Эгоистичный ген» для обозначения единицы культурной информации. Главным свойством мема, которое и будет интересовать нас в дальнейшем, является способность и стремление к распространению, передаче от человека к человеку. Система представлений конкретного индивидуума представляет собой комплекс взаимосвязанных мемов — и система представлений человека о ГМО не является исключением. Не претендуя на полноту, расскажем лишь о самых популярных мемах-убеждениях, связанных с генномодифицированными организмами, и их генезисе.
Эффект основателя
Цитата из пресс-релиза Лондонского королевского общества, 2003 год. Приводится комментарий вице-президента Королевского общества, сэра Патрика Бэйтсона:
«Мы провели большую работу, оценивая свидетельства относительно ГМ-растений и здоровья человека, и мы не увидели ничего, что бы изменило наши выводы. Если существует серьезное доказательство того, что ГМ-продукты опаснее для здоровья людей, чем обычные продукты, мы бы хотели знать, почему они до сих пор не были представлены публике».
Первый мем, о котором пойдет речь, связан с компанией-пионером в области «зеленых технологий» Monsanto. В 1996 году она внедрила одни из самых успешных ГМ-растений: трансгенную сою, устойчивую к неселективному гербициду Roundup, и устойчивый к вредителям хлопчатник Bt. До того как целиком сосредоточить свое внимание на генной инженерии, компания занималась химическим производством, благодаря чему и заработала крайне одиозную славу.
Не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что в «активе» Monsanto числится производство DDT и полихлорированных дифенилов, вред которых для здоровья был установлен уже после их повсеместного бытового использования, а также из-за военных контрактов на производство Agent Orange. Эту смесь дефолиантов и гербицидов американцы массово распыляли над полями и лесами во время войны во Вьетнаме, причем делалось это для подрыва партизанского движения, в частности, уничтожения посевов.
Как выяснилось впоследствии, производитель Agent Orange использовал упрощенную схему синтеза, в результате чего продукт был загрязнен крайне токсичным диоксином с ярко выраженными канцерогенными, тератогенными и генотоксичными свойствами. Несмотря на грандиозный скандал, развернувшийся в 1980-е годы, Monsanto смогла откупиться от пострадавших от диоксина американских ветеранов, а сотни тысяч пострадавших во Вьетнаме не получили практически ничего.
Следствием дурной славы Monsanto стал мем, суть которого заключается в следующем: ГМО — это новый Agent Orange, которым транснациональные корпорации пытаются всех нас отравить.
Как показывают опросы общественного мнения, общество в целом не слишком осведомлено об основах биотехнологии
Теоретически, людей можно убедить почти в чем угодно, вплоть до «съешь трансгенный помидор, и сам станешь помидором». Однако на самом деле за большинство наиболее вирулентных анти-ГМО-мемов несут ответственность сами не слишком ответственные ученые.
В 1998 году доктор Арпад Пуштаи в передаче на британском телевидении заявил, что его экспериментальный генноинженерный картофель повреждает кишечник и иммунную систему лабораторных крыс, а также выступил против «использования граждан в качестве подопытных животных». Следствием этого выступления стало то, что «из-за высокой общественной значимости» работа Пуштаи была принята к публикации в престижном научном журнале The Lancet. Как оказалось, доктор (намеренно или нет) немного приукрасил результаты работы — речь в ней шла о вероятном изменении морфологии кишечника. По мнению специалистов, работа такого качества, если бы не скандал, просто не прошла бы стадию рецензирования в журнале уровня The Lancet. Как бы то ни было, но это был один из первых мемов серии «Ученые давно доказали, что ГМО — это вред».
Доклад Французской академии наук о ГМ-растениях, 2002 год, выдержка из вывода:
«В данный момент изучаются риски применения трансгенных растений (устойчивость к гербицидам, вредителям и болезням, стерильность, устойчивость к антибиотикам и аллергеногенные свойства). В большинстве случаев эти исследования показывают, что весь критицизм по отношению к ГМО следует отвергнуть на основе самых строгих научных критериев. Более того, некорректно любое обобщение о потенциальных рисках использования ГМО вообще, поскольку наука занимается изучением конкретных случаев».
Важным мемом, положившим начало «экологической» линейке в анти-ГМО-риторике стала история про то, как бабочка-монарх отравляется пыльцой уже упоминавшейся Bt-кукурузы. Оригинальное исследование было опубликовано в авторитетном журнале Nature в 1999 году, и некоторое время считалась важным примером реальной угрозы, которую ГМО несут окружающей среде. Впоследствии оказалось, что в статье был описан артефакт исследования, однако, идея о том, что трансгенная пыльца убивает насекомых, прижилась, особенно среди экологов и пчеловодов.
В 2000 году американская организация EPA (аналог нашего Роспотребнадзора) признала, что трансформированный белок Cry9C из Bacillus subtilis (основа всей линейки “Bt” ГМО) может представлять «средний риск» как потенциальный аллерген. Вслед за этим экологическая организация «Друзья Земли» обнаружила, что в продуктах сети закусочных Taco Bell содержатся следы Bt-кукурузы StarLink. Начался скандал, в результате которого Taco Bell отозвала все продукты из кукурузной муки, несколько десятков людей обратились за медицинской помощью из-за якобы аллергии на ГМ-кукурузу. Из-за этой истории Taco Bell понесла убытки на 60 миллионов долларов, а производство кукурузы StarLink было прекращено. Впоследствии во всех случаях выяснилось, что генноинженерная кукуруза была ни при чем, а EPA заявила, что «наиболее вероятные дозы Cry9C в рационе американцев позволяют уверенно говорить о низкой аллергеногености Cry9C». Впрочем, было уже поздно и мем «трансгенные продукты — мощные аллергены» появился на свет.
Отдельного внимания, конечно, заслуживают истории о потенциальной канцерогенности ГМ-продуктов.
В 2005 году на конференции в Германии Ирина Ермакова, доктор биологических наук и сотрудник Института Высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, заявила о том, что ей удалось на лабораторных крысах продемонстрировать связь рациона из ГМ-сои со смертностью в потомстве, изменением поведения, а главное — образованием опухолей. В 2007 году (на тот момент результаты Ермаковой все еще не были опубликованы) редакция престижного журнала Nature Biotechnology побеседовала с доктором наук. В беседе Ермакова изложила методологию исследования, а также результаты, на которых основывались ее выводы. Беседа была отдана для комментариев пяти независимым экспертам, которые сошлись в том, что однозначных выводов из работы российского биолога сделать нельзя. Стоит заметить, что позже Ермакова цитировала эту статью как собственную публикацию в престижном журнале Nature Biotechnology.
Осенью 2012 года на специально созванной пресс-конференции французский ученый Жиль-Эрик Сералини презентовал свое исследование влияния диеты из трансгенной кукурузы, устойчивой к гербициду Roundup, на здоровье лабораторных крыс. Результаты Сералини были опубликованы в профильном журнале Food and Chemical Toxicology. В статье утверждалось, что смертность от рака у крыс, которых кормили трансгенной кукурузой, значимо выше, чем в контрольной группе. После поднявшегося в СМИ шума Роспотребнадзор даже ввел запрет на импорт сорта ГМ-кукурузы, ставшей объектом исследования, «до получения полной информации по данному вопросу». Позже несколько профессиональных сообществ Европы пришли к выводу о том, что данные Сералини несостоятельны — в частности, в совместном заявлении шести французских академий из-за многочисленных методических ошибок работа Сералини была названа «научным не-событием». Позже сам Сералини фактически признал правоту своих оппонентов.
Вывод ученых Союза немецких академий наук из доклада 2004 года о потенциальном вреде ГМО:
«Принимая во внимание аргументы, приведенные в данном докладе, мы считаем крайне маловероятным, что продукты ГМО, одобренные Европейским союзом и другими странами, представляют для потребителей угрозу большую, чем обычные продукты. И даже напротив, учитывая строгое регулирование всего, что касается продуктов ГМО».
Отрасль «зеленых биотехнологий» является практически ровесником IT-индустрии. При этом, если для IT характерен стремительный рост компаний из стартапов, (таких, как тот же Kickstarter), то рынок зеленых биотехнологий сильно монополизирован. Американские компании Monsanto, DuPont и Dow, швейцарская Syngenta, немецкие BASF и Bayer — вот, вроде бы, и все. При этом все эти компании пришли в отрасль из химической промышленности — ни одной по-настоящему «родной» для этой отрасли компании среди них нет. И это при том, что устойчивый тренд роста цен на еду должен был создать спрос на создание все более полезных ГМО и привести к появлению настоящей конкурентной инновационной отрасли.
Нетрудно увидеть, что разница между рынками заключается в том, что Яндексу и Google не нужно убеждать пользователей в том, что интернет-поиск безопасен так же, как, скажем, телефонный справочник. А там, где нужно продавливать свои интересы и идти в обход общественного мнения, гораздо лучше справляются компании-гиганты с большим штатом лоббистов, а не скромные стартапы.
Главное, однако, что сейчас у потребителя нет очевидных стимулов для выбора ГМ-продукции, поскольку она не отличается от обычной пищи ни по качеству, ни по цене. В таких условиях анти-ГМО-мемы приобретают решающее влияние на выбор покупателя. Такая ситуация связана со стратегией ведения бизнеса, которая была заложена Monsanto еще в начале 90-х и до сих пор остается практически неизменной.
В 2012 году Американская Академия искусств и наук распространила заявление против обязательной маркировки ГМ-продуктов. Там, в частности, сказано:
«Существуют эпизодические свидетельства того, что кормление животных ГМ-пищей вызывает различные негативные эффекты от пищевого расстройства до бесплодия, рака и преждевременной смерти. Хотя такие свидетельства часто становятся сенсациями в СМИ, ни одно из них не было воспроизведено в научных исследованиях. Напротив, недавний обзор дюжины тщательно спланированных долговременных исследований ГМ и не ГМ картофеля, сои, риса, кукурузы и тритикале показывает, что ГМ-продукты эквиваленты их не-ГМ аналогам с пищевой точки зрения».
На примере трансгенной сои это выглядит так: фермер покупает у производителя, скажем, Monsanto, трансгенные семена и обрабатывает посевы гербицидом Roundup, который он тоже покупает у Monsanto. Это выгодно, поскольку из-за сорняков фермер может потерять значительную часть урожая или потратить слишком много денег на селективные гербициды. В итоге основную прибыль от использования новых технологий получают фермер, Monsanto и ритейл, а цена для потребителя остается той же самой.
Впрочем, производители ГМ-продукции осознали эту проблему и уже разрабатывают продукты, направленные именно на покупателей, а не производителей. В пример можно привести «Золотой рис» — рис с витамином А от компании Bayer, а также рис с антителами к ротавирусной инфекции или вкусные фиолетовые помидоры с антиоксидантами. Последние два продукта сделаны как раз независимыми коллективами исследователей.
По сути это новый виток биоинженерии, возглавит который та страна, которая первой преодолеет страх перед ГМО. Одним из непосредственных проявлений этого страха является обязательная маркировка продукции, содержащей модифицированные продукты. В ЕС такая маркировка обязательна. В 2012 году противники обязательной маркировки (ее продвигали в рамках «Предложения 37») выиграли принципиальный референдум в Калифорнии с перевесом 51 процент против 49 процентов. Monsanto вложила в кампанию против «Предложения» более 7 миллионов долларов, а DuPont — почти 5 миллионов долларов.
Закончить статью, пожалуй, можно одной замечательной историей, описанной в книге Роберта Паарлберга «Starved for science». В 2002 году во время жестокого голода, затронувшего около трех миллионов человек в странах Африки южнее Сахары, многие африканские правительства ввели запрет на импорт гуманитарной помощи из неразмеленной ГМ-кукурузы. Это было неожиданное решение для распределявшей эту помощь ООН, доставка продовольствия была отложена.
Президент Замбии Леви Мванаваса пошел еще дальше и наложил запрет на ввоз американской ГМ-кукурузы. Он это мотивировал следующим образом: «то, что мои люди голодают, не дает мне право давать им яд». В результате ООН была вынуждена забрать назад тысячи тонн кукурузы со складов в Замбии.
Паарлберг отмечает, что в действительности решение о запрете гуманитарной помощи в виде ГМ-кукурузы было принято в интересах экспортеров органической пищи. Перед глазами президента Мванавасы наверняка был случай Намибии, когда экспортеры мяса отказались закупать мясо намибийских фермеров, мотивируя это тем, что европейские потребители не станут покупать мясо коров, которых кормили южноафриканской ГМ-кукурузой.Источник Статья добавлена hakimov.e
15.08.2013 11:00