Экс-совладелец компании "Вимм-Билль-Данн" Давид Якобашвили припомнил становление компании. По словам предпринимателя, время не изменилось для бизнеса принципиально. "В советское время бизнес вообще был вне закона, в 90-е законы были слабые, потом вроде как окрепли. Но бизнес все это время жил по понятиям, а не по законам". каждый по своим причем, считает бизнесмен.

"В 1993 году ребята — Сережа Пластинин и Миша Дубинин — начали это дело без нас. С соков начали: купили концентрат и арендовали линию на Лианозовском заводе, — рассказал Якобашвили журналу "Коммерсант Деньги". — А потом уже к нам обратились через одного парня — был такой Рома, родственник моегоартнера Жени Ярославского. Хороший такой парень был. Убили его, к сожалению, случайно — шальной пулей задели в какой-то левой драке. Так вот, он пришел тогда ко мне с вопросом, можем ли мы помочь ребятам. Им нужно было в розницу войти — в киоски на самом деле, больше-то ничего тогда не было. И отбиться нужно было от всяких… да ото всех — от милиции, бандитов. И насчет площадки договориться, потому что площадка Лианозовского завода — это чужая площадка: дорого. Нужна была своя. А у нас в Раменском были отношения с властями, с людьми всякими, и мы там сначала купили завод. Начали с соков, на молоко не обращали внимания вообще до 1994 года. А с 94-го встал вопрос, как бы купить Лианозовский завод. И уже пошла тема молока: завод был рассчитан на 900 тыс. тонн, а производил тогда всего 20 тыс. тонн. И мы, когда купили, почти сразу на проектную мощность его вывели по производству. Тогда подвернулся случай его купить: приватизация пошла, какой-то пакет "Менатеп" приобрел, и мы решили откупить у него.

Был там такой покойный директор Тамбов. Мы уже работали на комбинате, акции поделили: у него 30%, столько же у ребят (Пластинина и компании) и столько же у нас. То есть у нас всего 60% — контрольный пакет, и мы можем по закону менять гендиректора и все остальное. Но потом почему-то у Тамбова какая-то "крыша" появилась — и они решили выгнать нас. Ребята такие сели на заводе серьезные, бритые, нас не пускают. И мы обратились к московской власти за помощью.

Была возможность выгнать физически — наверное, была. Но с нашей стороны все ведь по закону было — и почему не обратиться к власти в этом случае? Никаких связей не было, но Юрий Михайлович, спасибо ему, поручил разобраться, и нам помогли. То есть решили по закону в тот раз, а не наоборот. И вышло как с этим Тамбовым… Он с предприятия ушел в результате, нам свой пакет продал, а деньги у него эти люди, видать, отобрали, и потом — через много лет — он умер, и хоронили его мы, у семьи денег не было.

Но самый драматический момент в истории "Вимм-Билль-Данна" — это, наверное, раскрытие информации перед IPO в 2002 году. Тогда выяснилось, что крупнейший акционер, Гавриил Юшваев, отсидел в советское время за разбой. Трудно далось решение открыть эту правду?

Нам не тяжело далось раскрыть, что крупнейший акционер, Гавриил Юшваев, отсидел в советское время за разбой, мы никогда от партнеров и не скрывали ничего. Сам он тоже так к этому относился: любите меня таким, какой есть, а красивым меня всякий полюбит. А что, нормальная ситуация. Самая большая хитрость — это правда. Мне так папа говорил. Для нас не было проблем это открыть, проблема в другом была. Нас сначала вел банк UBS, и когда они увидели, что есть такая достаточно серьезная информация, сказали, что у нас ничего не получится, и отказались с нами работать. И мы переключились на ING-банк. Нами занимался Дэвид Херман, управляющий директор, и он сказал: "Я это сделаю, это нормальная ситуация". И в итоге все получилось, и это очень хороший был сигнал для рынка. Западные рынки фактически дали нам индульгенцию: да, были у ребят ошибки, но они их исправили, прошли большой путь. И все потом стали делать это, один за другим".Источник Статья добавлена Pavel_Mal
21.11.2011 09:09